7 декабря 2017 - Администратор
Его родители пророчили ему карьеру биолога или зоолога. Но он выбрал собственный путь. И не ошибся. Всю свою жизнь он посвятил искусству и оставил частичку своей души во многих странах мира. Он широко известен в Костанайской области и далеко за ее пределами. Его талант трудно переоценить, как и его вклад в изобразительное искусство. Собеседник «К-Агро» маститый костанайский художник Георгий Соков.
– Георгий Михайлович, почему стали художником?
– Почти все дети что-то рисуют. И я не был исключением. Не могу сказать, что у меня были далеко идущие планы в этом направлении. Мое детство пришлось на послевоенные годы. Тогда Костанай был, можно сказать, большой деревней. Мы жили в частном доме и у нас было хозяйство, и я все пытался запечатлеть. А уже в школе на меня обратил внимание наш учитель рисования и черчения Александр Никифоров. Он пригласил меня в свою мастерскую – это был бывший купеческий амбар и уже на более серьезном уровне я начал заниматься изобразительным искусством. Вот тогда лет в 15 уже стал подумывать о том, чтобы пойти по этому пути. Правда, с первого раза поступить в институт мне не удалось. И тогда с подачи Никифорова я стал работать в областном русском театре художником-декоратором. Кстати, это подтолкнуло меня к выбору специальности. Я все же поступил в Алматинский институт и, окончив его, получил диплом художника-декоратора. Затем вернулся в Костанай и работал в художественных мастерских. Так и начался мой творческий путь.
– Вы уже 17 лет занимаетесь педагогической деятельностью. Сейчас преподаете в педколледже. Как считаете, творческой профессии можно любого научить?
– Научить нельзя, научиться можно. Понимаете, когда у человека нет желания и стремления, его никогда не научить.
– А чтобы добиться каких-то высот в творческой деятельности, обязательно ли иметь профессиональное образование?
– В первую очередь нужно иметь большой талант. Есть люди-гении от природы, которые от рождения видят нечто красивое там, где десятки человек пройдут мимо и ничего не заметят. Вот это художник. А все остальное – это образование. Оно дает эдакий средний уровень. Это знаете, если у человека есть данные, то он будет, к примеру, писателем. А если их нет, но есть прекрасное образование и ему нечего сказать, то роман-то он точно не напишет. Ну сумеет грамотно написать справку без ошибок, или кляузу на соседа и все на этом. Поэтому в человеке это должно жить, а его задача – формировать эти данные, холить и лелеять.
Другой вопрос, что при нынешней системе образования в творческой профессии крайне тяжело чего-то добиться. Все-таки советская система образования была намного совершенней. 50 лет назад, когда я учился, был серьезный отбор на экзаменах, проходил конкурс. Был даже случай, когда на курс приняли всего четыре человека, а к диплому пришел только один. Кто-то заболел, кто-то бросил, кто-то ушел в армию. И он один защищался, и с ним все педагоги работали. А сейчас если не наберешь определенное количество студентов, то вообще могут кафедру закрыть. И что происходит в итоге? Набирают тех, кто совершенно никакого отношения к творчеству не имеет. Из 30 человек, которые поступают, я бы взял пятерых и занимался бы с ними. А зачем мне балласт набирать? А это нужно делать, чтобы было экономически оправдано. Ну а какой толк с такого образования? Как в одной аудитории 25 человек могут заниматься живописью? Но об этом никто не думает. А у меня за 17 лет уже просто наболело.
– Когда вы впервые почувствовали себя настоящим художником?
– Да я и сейчас иногда не чувствую себя художником. Нельзя так сказать. Потому что это не профессия, а скорее, состояние. Вот эти мерки – кто чего достиг, у кого сколько и каких регалий – это все внешний показатель. А здесь важно, что у тебя в душе. Важно жить этим, чувствовать это. Я очень благодарен, что в свое время встретил Александра Никифорова. Эта встреча стала судьбоносной.
– А что бы тогда делали, если бы этого не произошло?
– Ну может, занимался бы точными науками... Может, спился бы (смеется). В жизни ведь всякое бывает. А вообще, история не терпит сослагательного наклонения: а вот если бы... да как бы... да что бы... Что есть, то есть.
– А в детстве кем хотели стать?
– В детстве у меня была тяга к животным. У меня и птички были, и собачки, и кого только не было. Ну нравилось мне подобрать животное, выкормить его. И вот родители считали, что я буду либо ботаником, либо биологом.
– А сейчас у вас есть животные?
– Нет, хотя я и сейчас животных люблю. Но дело не в том, что мне трудно ухаживать за ними. Просто я живу в благоустроенной квартире и держать в ней собаку, например, считаю неправильным: и собака мучается, и ты мучаешься. Ненормально, что она лежит в прихожей на коврике. Она должна бегать, двигаться.
– Вы работаете в разных техниках. А что вам ближе?
– Кроме больших скульптур и ювелирных работ, я практически всем занимался: и живописью, и графикой, и прикладным искусством, и росписями. Кстати, в старом кинотеатре, который снесли, было большое панно на стене. Это моя работа. Как и мозаика с изображением Спаса Нерукотворного и Богоматери на фасаде Константино-Еленинского собора. В Советское время много занимался монументальной работой. А сейчас ближе графика. Она более мобильна, демократична, не требует особых приспособлений и устройств. Графику можно и куском угля нарисовать отлично. Можно чуть ли не пальцем в краску макать и рисовать. То есть она подвижная и допускает больше условного подхода, стилизации.
– Верите в магию картин?
– Конечно. Каждая картина пропитана энергетикой, которая оказывает определенное влияние на человека. Здесь многое зависит от художника. От того, с каким настроением он пишет, или же как он относится к тому, что он пишет. Когда художник рисует то, что его не волнует, обязательно ерунда какая-то получится. Но жизнь устроена так, что избежать этого невозможно. И бывают даже такие заказы, которые ты выполнишь на определенном профессиональном уровне, но без души. И картине это тоже передается.
– У вас в мастерской висит портрет Высоцкого. Любите его творчество?
– Да не то слово! Мое поколение выросло на его музыке. Владимир Семенович... (задумался), весь Советский Союз был магнитофонными пленками обмотан с Высоцким. Так что это уже в крови с молодости.
А портрет – это фотография моего рисунка. Лет 30 назад в костанайском кинотеатре проходил концерт, посвященный Высоцкому. К тому событию я с фотографии сделал большой рисунок 2 на 1,5 метра. А затем ребята с моей работы сделали фотографию. Такой вот круговорот получился.
– А какая любимая песня?
– Да много любимых. Но больше всех в душу запала одна – я ее называю «Веревочка». В припеве он поет: сколько веревочка не вейся... Писал он ее для фильма «Как Царь Петр арапа женил», но она в фильм не вошла, а в записях есть.
Больше, наверное, нравится сама его манера исполнения – простым и доступным языком. Довольно глубоко копал мужик. И эмоционально. Поэтому его любили миллионы.
– Какой день вы считаете идеальным?
– Мой день начинается с того, что встаешь, а вставать так неохота. Обязательно где-то что-то начинает скрипеть или трещать. Возраст все же. Через месяц мне 77 исполнится. Хотя бывают хорошие деньки. Вроде и начинаются не очень, а потом подвигаешься, войдешь в колею, смотришь – ага, что-то получается. Очень редко удается поработать от души. То есть так, чтобы остаться довольным.
– А вы самокритичны...
– Ну это нормальное качество. Если будет все нравиться, то ты не продвинешься, будешь топтаться на месте. А так, вроде и неплохо получается, но хочется ведь, чтобы еще лучше было. Это же постоянная закрутка такая.
– У вас есть человек, на которого вы хотели бы быть похожи?
– Нет, никогда вообще не было такого стремления быть на кого-то похожим. Хотя есть великие художники, имена которых я чту, но быть на них похожим, это значит быть вторым, третьим, десятым... Не считаю это нужным. Есть просто профессионалы, к которым я отношусь с большим уважением.Если говорить о жизни, то были у меня два товарища, с которыми я дружил и мне было с ними интересно. Но, к сожалению, этих людей уже нет. Остались просто хорошие знакомые.
– Какие планы на будущее?
– Нет у меня никаких планов. У меня каждый день – будущее. Это раньше у меня была задумка сделать серию работ. Часть я сделал. А сейчас планов не строю и тем более о них не заявляю, чтобы потом не краснеть (смеется). Надо просто работать столько, сколько Бог даст и все.
– Ну тогда желаем, чтобы дал еще много!
Валентина МЕЛЕХОВА,
фото автора
